Анахрон. Книга вторая - Страница 43

На обоях открылась матерная надпись. Сигизмунд дико оглянулся, нашел и схватил маркер и, давая выход бешеной злобе, стремительно нарисовал под надписью одну из тех сакральных картинок, которыми пачкают стены гормональные подростки.

В этот миг будто пелена спала со слуха, и Сигизмунд услышал, как за шкафом в голос рыдает Виктория. Сигизмунд прошел за шкаф. Постоял. Вика елозила по кровати и захлебывалась плачем. Сигизмунд сел рядом, спросил устало и почти спокойно:

— Ну что?

Вика повернула к нему распухшую, как подушка, физиономию, и с трудом выговорила:

— Аську… жалко…

У Сигизмунда ком застрял в горле. С трудом выдавил:

— Завтра пойдем… заявление подадим. В розыск. Фотография есть?

— А сколько сейчас времени?

— Второй час ночи.

— Во сколько они открываются?

— Часов в девять пойдем. Надо поспать.

Сигизмунд наконец освободился от ботинок и улегся на кровать рядом с Викой. Вика, всхлипывая, прижалась к нему. Она была очень потная и чрезвычайно зареванная. Вздохнув, она проговорила:

— А я сегодня днем заходила… в одну хорошую лавочку… там цены нормальные…

— В какую лавочку? — спросил Сигизмунд, шалея.

— Где венки-и-и… — заревела Вика.

И тут аськина смерть предстала перед Сигизмундом во всей своей отвратительной и невозможной реальности. Ее найдут. И выдадут близким тело для похорон. После волокиты, конечно. Свидетельство о смерти, венки, гроб. Аська в гробу…

Сигизмунда снова затрясло. Он крепко обнял Вику, и некоторое время они лежали молча.

Потом Сигизмунд спросил:

— А в справку о не вернувшихся домой вы звонили?

— Да.

— И что?

— Не знают там ничего…

— Давайте-ка я еще раз позвоню. Может, уже нашли… тело.

— Не надо. Я боюсь.

— Лежите здесь. Я сейчас.

Высвободившись из цепких викиных рук, Сигизмунд прошел на кухню и дозвонился в справку. Попал — на удивление — сразу.

— Я вам уже звонил… — начал было Сигизмунд. Потом поправился: — Я по другому поводу звонил. Это другая девушка. Тут еще одна девушка пропала. Опять белокурая… То есть она крашеная… То есть, она сейчас бритая почти…

— Подождите, — сказали в справке, выловив наконец в бессвязных речах убитого горем клиента рациональное зерно. — Бритая? В губе бритва? Или кольцо?

— В пупе кольцо, — вспомнил Сигизмунд.

— Нет, — отрезали в справке. — Однозначно нет.

И положили трубку.

— Что? — прокричала Вика из комнаты плачущим голосом.

— Да нет там ни хрена! — крикнул Сигизмунд. — Им-то что, зарплату получают!

— А что есть?

— С бритвой в губе!

Кричим, как в лесу, мутно подумал Сигизмунд, но с табуретки не встал.

— Вика! — позвал он.

— Что?

— Я водку нашел!

Вика, пошатываясь, показалась на пороге. Сигизмунд сунул ей початую бутылку.

— Пейте!

Вика отшатнулась.

— Пейте, пейте!

— Что, из горлышка?

— Да, да! Винтом! Быстро, не спрашивайте!

Вика послушно влила в себя несколько глотков, поперхнулась, закашлялась. Немного пролила. Сигизмунд отобрал у нее бутылку.

— Отдайте, пить не умеете…

* * *

Через полчаса они сидели на кухне, среди объедков и битой посуды. Выпили, вроде, немного — в бутылке еще оставалось — но окосели здорово.

По стенам деловито шастали тараканы. Вика молчала. Сигизмунд в отупении следил за перемещениями наиболее кормленого таракана. Тараканище двигалось короткими перебежками, постоянно перекладывая галсы. Видно было, что ясной цели в жизни ничтожное насекомое не имеет. То ли дело Федор Никифорович Корсук… Или Аспид… Анахрон построили. И не один…

Трудно сказать, сколько времени провели они в полном оцепенении. Час, полтора? Сидели неподвижно, осоловев. А потом вдруг разом очнулись.

— Ну, и на кой черт посуду было бить? — кисло сказала Вика. А потом добавила, дернув углом рта: — Ладно, пойдемте спать. Завтра очень много дел… Деньги надо собрать.

* * *

Они оба мгновенно провалились в сон, как в небытие. И это было благом.

Но через несколько часов Сигизмунд вдруг проснулся. Было еще темно. Когда только кончится эта ночь? Мысль ударила сразу: Аська!..

И тут же шибанул запах табачного дыма. Свежего. В комнате кто-то курил.

Сигизмунд завозился за шкафом, высунул голову. В призрачном свете городских фонарей, сочащемся в окно, сидело привидение, окутанное дымом.

Оно погасило сигарету и сказало аськиным голосом:

— А это еще что за гондон штопаный?

— Это я, — тупо отозвался Сигизмунд.

— Морж, ты, что ли? Хрена ли лысого ты тут делаешь?

Сигизмунд нырнул обратно за шкаф, схватил Вику за плечо.

— Вика! Проснитесь! Проснитесь, говорят вам!

Вика что-то тоненько простонала.

— Да оставь ты ее к херам! — буркнула Аська. — Не ссы, Морж, пехтерьтесь там на здоровье…

Сигизмунд выкарабкался из кровати. Аська критически уставилась на его ноги. Сигизмунд опустил голову, тоже посмотрел на свои ноги.

— Не дала, что ли? — насмешливо осведомилась Аська. — Что ты в брюках-то залег? Ну ты и извращенец, Морж… Она там что, тоже в колготках лежит?

— Не знаю… Где тебя носило?

Сигизмунд сел напротив Аськи. Отнял у нее сигарету, затянулся.

— Верни! — потребовала Аська. Он отдал.

Аська была зла. Точнее, она была в ярости.

— Что ты тут делаешь, Морж?

— Дрочу! — заорал Сигизмунд. — Где тебя, идиотку, носило? Руки бы отсохли — домой позвонить?

— Там телефона не было! Что ты орешь на меня? Ты мне кто — мама родная, чтоб тебе звонить?

— Мы тут!.. — надрывался Сигизмунд. — А ты!.. Думать надо!.. Головой, а не кольцом в пупе!.. Реж твой!..